Гита освобождает от условностей. Она придает значение смыслу, сути, а не внешнему. Отказ от жажды плода она ставит выше механического исполнения правил отшельничества. Говоря о йоге, Гита старается выявить суть, не останавливаясь на деталях.
Само построение памятника можно понимать на трех уровнях. Эти уровни не противоречат друг другу, а дополняют. Первый уровень понимания — тот, который лежит на поверхности. Так Гиту понимают миллионы людей. Для них этот текст — часть Махабхараты. Махабхарата повествует о борьбе двух родственных родов. Читая Гиту с этого уровня понимания, мы познаем дхарму – долг, законы общества того периода и т. п. Человек, исполняющий долг домохозяина (варнапрастха), черпает из текста силы для противостояния злу, законы правильной жизни. Гита говорит, что необязательно становится отшельником, можно правильно жить и в обществе, добиваться духовного роста. Для этого нужно слушаться учителя, непривязанно относиться к работе, исполнять религиозные предписания.
Нужно правильно понимать этот момент. Говоря о своей дхарме, об опасностях чужой дхармы, Гита дает указание не отказываться от пути предков. Не нужно переходить в другую религию. Поклоняйтесь так, как это делали ваши предки. Придерживайтесь тех ритуалов, которые приняты в вашей культуре. Это очень важный момент. Гита не сектантская книга. Она старается, чтобы вы поняли лучше истинный смысл тех молитв и ритуалов, которых придерживались ваши предки. Не нужно менять свою дхарму. Не нужно по-иному одеваться или молиться, говоря незнакомые слова и имена бога. Зачем?! Ведь вы уже принадлежите некой религии. Если вы христианин, то молитесь, как это принято у христиан. Если вы мусульманин, то придерживайтесь вашей религии.
Глупо менять религию. Религии — лишь дороги к богу. Не нужно принимать новую веру, ведь то, что исповедовали ваши отцы, более близко для вас генетически.
«Некоторые, без сосредоточения (йоги) и размышлений (санкхья), без усилий, лишь слушая других, почитают бога. Даже они превозмогают смерть, преданные вероучению».
Это первый уровень понимания. Для домохозяина, живущего в обществе, пытающегося достигнуть духовного прогресса «слушая других». Это для вайшьев.
Другой уровень понимания — для кшатриев. Гита — часть Махабхараты.
Махабхарата — история междоусобной распри. В ней повествуется о царском (кшатрийском) роде — пяти братьях, один из которых, Арджуна, и является тем учеником, который получает наставления в Бхагавадгите. В четвертой главе Учитель говорит о преемственности своего учения по кшатрийской линии. Это знание передавалось раджа-ришами, царственными мудрецами. В те далекие времена были две борющиеся за первенство касты — брахманы и кшатрии. Согласно самой Гите, она появилась в среде кшатриев. Этим объясняется некоторое пренебрежительное отношение памятника к ведам.
Посмотрим на этот вопрос под другим углом. Некоторые исследователи усматривают в Бхагавадгите переработанную воинственную песнь Кришны, сына Дэваки, ученика Гхоры Ангирасы. Гхора Ангираса принадлежал к пятому поколению философов. В упанишадах названы, по крайней мере, 119 имен, и это в те времена, когда Греция дала только три имени философов: Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена. Гхора Ангираса принадлежал к пятому поколению, и это означает, что он не являлся автором излагаемых им идей, а лишь изложил их в новом, понятном для современников, виде. Мы постоянно должны помнить эту особенность священного знания. Никто, ни один из философов не присваивал себе авторство. Все они лишь приспосабливали старую мудрость к новым временам, переливали старое вино в новые вехи. Я специально делаю акцент на ДРЕВНОСТИ этого знания. Кришна, сын Дэваки, жил в 560–484 годах до нашей эры, а человек, от которого он принял знания, Гхора Ангираса, принадлежал к пятому поколению философов. Представьте, через какую цепь это знание пришло к вам. Каждый из тех, кто передавал эту мудрость, был мудрецом, всю жизнь посвятившим накоплению и осуществлению этого знания. Поскольку само знание касается нашего внутреннего мира, то старые учителя были в лучших условиях, чем нынешние ученые. Ведь исследование психики не нуждается в современной аппаратуре. Технический прогресс, ускоренный ритм нашего времени является скорее помехой, чем благоприятной средой. Для созерцательного исследования тайн духа те давние времена содержали гораздо меньше соблазнов и помех. При этом само арийское общество было построено так, чтобы создать наилучшие условия касте, исследующей тайны духа. Брахманы были освобождены от житейских забот. Низшие касты не имели права коснуться брахмана. Посягательство на их имущество каралось жесточайшим образом. Князья постоянно устраивали философские диспуты, где самого мудрого из духовного сословия награждали богатством... Знание, которым брахманы делились с остальными, считалось наиболее ценной вещью, а вознаграждение (дакшина) мирянина считалось тем немногим, что можно было предложить этим святым людям взамен.
Но, параллельно с брахманами, в кшатрийском сословии зародилось некое тайное знание. Чтобы не вызывать ярость первых, кшатрии тайно передавали это знание. Есть упанишады, где кшатрий поучает брахмана. В некоторых местах он делает это после настойчивой просьбы, напоминая, что не принято для кшатрия поучать брахмана. Гита содержит подобное знание. Та упанишада, которая легла в основу Гиты, была разработана в военном сословье.
Кришна, сын Дэваки, принадлежал к касте кшатриев. Он был князем из Матхуры, отличавшимся воинственностью. Он убил персидского сатрапа Калаваяна, продвигавшего владения Кира на восток. После убийства, Кришна бежал из Матхуры к Двараку. Там он и сочинил воинственную песнь, изложив идеи своего учителя Гхоры Ангирасы. Эти идеи встречаются в Чхандогья Упанишаде.
Суть ученья Гхоры Ангирасы — в уподоблении человеческой жизни жертвоприношению сомы. Вся наша жизнь может рассматриваться как жертва. Центральное значение придается ментальному состоянию в час кончины. Гхора Ангираса советует Кришне встретить смерть, медитируя о неразрушимости, единстве Атмана.
Гита действительно содержит обе эти идеи, что говорит в пользу теории о Кришне, сына Дэваки, как авторе древней части Гиты. Текст рассматривает всю жизнь человека как символическую жертву (вся четвертая глава посвящена этому). Гита придает громадное значение настрою при смерти:
«Кто в час кончины, освобождаясь от тела, Всевышнего вспоминая, уходит, тот в сущность Всевышнего вступает, в этом нет сомненья. Ибо кто какую сущность вспоминает, покидая тело, к той он идет, всегда превращаясь в ту сущность».
После этого Учитель советует вспоминать бога и сражаться. В другом месте сказано, что Арджуна должен радоваться праведной битве. «Как в открытие врата рая, так кшатрий вступает в праведный бой».
Второй важный вопрос, поднимаемый Гитой, касается дозволенности убийства. Здесь ученье Гиты опять совпадает с ученьем Кришны, сына Дэваки. Скрываемое в кшатрийской среде тайное знание подрывало доходы брахманов. Яджнавалкья первый стал открыто учить о карме. Будущее души зависит не от жрецов и жертвоприношений, а от тех поступков, которые она совершает. Кришна перенес это ученье на долг кшатрия. Убийство, исполненное во имя долга, не вызывает кармических последствий. Убивать — долг воина. Если он это делает не для себя, не из эгоизма, без жажды плода, а в силу долга, такое убийство «открывает врата рая».
Вы помните, в йоге говорится об ахимсе, не причинении вреда, как о главном запрете. Ахимса запрещает убийство даже при исполнении долга. Так что, как можно увидеть, чтение гиты для кшатрия, совершенно иное, чем для представителя духовной касты – брахмана.
Когда я говорил о споре между двумя кастами — кшатриев и брахманов, я имел в виду деградировавшую часть духовного сословья. Людей духовности даже во время создания Гиты было очень мало. «Лишь один из тысячи интересуется духовным, — говорит Гита. — А среди интересующихся, лишь единицы обладают ЗНАНИЕМ».
Так было всегда. Люди постоянно пытаются нажиться на духовности. В одной упанишаде брахман сравнивают с собаками, которые воют (пародия на мантры) и просят пищу. Так было тогда, и то же повторяется сегодня. Духовное сословье, каста — эта нонсенс. Людей, достигших вершин познания, никогда не было столько, чтобы они составили сословье. Их всегда было очень мало. В идеале, именно таких, узревших истину, мудрецов и принято называть браминами. Есть одна упанишада, посвященная вопросу: «Кто может называться брамином?» Это не титул, не вероисповедание, здесь не имеют значения гены. «Брамин — тот, кто познал брахмана», — вот ответ упанишады.
А все остальные, одевающие ту или иную форму и просящие вас оплачивать некоторые ритуалы, — это просто жрецы. Они везде, и они враги истинного знания. Если появляется некто, в действительности познавший бога, эти жрецы сразу убивают его. Библия содержит множество таких примеров. То же неоднократно повторяет Мухаммед, мир ему. Так было всегда и так будет, ибо, как говорил Экклезиаст, нет ничего нового под луной, и все повторяется вновь и вновь в нашем суетном мире.
