Можно подумать, что если собрать расщепленный солнечный свет воедино, то мы получим тот же самый свет. Но оказывается, собрав воедино всю гамму цветов солнечного спектра, мы не получим его таким, каким он был до расщепления. Следовательно, солнечный свет – это не сумма различных цветовых частот. Это можно сравнить с разделением живой клетки на ее составляющие, или даже на химические элементы, которые входят в нее. Когда мы вновь соберем их вместе, то не получим исходную клетку, – это будет или куча отбросов или же смесь химических элементов. Солнечный свет – это нечто живое и сознательное, расщепляясь, он перестает быть тем, кем был прежде.

Мы живем в мире, который состоит из частей, принадлежащих целому, пользуемся расщепленным светом, не зная его целого. Мы пользуемся расщепленным звуком и не знаем, как звучит он нерасщепленный. Мы пользуемся расщепленными эмоциями, и большинству людей не известно, какова эмоция изначальная, целостная. Мы пользуемся расщепленными желаниями и не осознаем могущественного желания жизни – быть, рожденного Божественной волей; мы осознаем только ее осколки. Не понимая Божественного принципа расширения и довольствуясь его фрагментами, мы захватываем все, что можно захватить, не понимая необходимости и смысла такого рода хватательного рефлекса иногда в планетарном масштабе. Нам недоступно единое Знание, и мы исследуем, углубляем, расширяем его фрагменты, упорно настаивая на принципе разделения. Мы не осознаем Божественного принципа трансформации меньшего совершенства в большее и используем те его части, которые на проявленном плане бытия выглядят как разрушение и уничтожение. Наш проявленный мир – только одна из граней единства бесконечного восхождения миров, и люди держатся за свой проявленный островок фрагмента истины, как за спасательный круг, а вернее, за клетку, которая отделяет их от прекрасной гармонии единства и содружества бесконечной череды миров.

Мы живем в разделенном мире, и каждый из фрагментов этой разделенности является одной из многих возможностей, используя которые человек может восходить к единству. Дело в том, что человек содержит в себе то целое, о частях которого мы говорили выше, и восхождение к единству, к целому, он должен совершать внутри себя самого. Каждая следующая ступень такого восхождения – это не отвержение предыдущей ступени, поэтому следует отстраненность понимать не как отталкивание, а как стремление не быть захваченным и не остановленным тем, что захватывает.